Обзор узбекского фотоискусства: когда я снимаю, мне кажется, что я пишу стихи

Думаю, все — от любви к поэзии. Когда я снимаю, мне кажется, будто я пишу стихи, только вот в такой форме. Еще в годы учебы во Владимире, как начала фотографировать, приснился сон: люди — черно-белые, из моих фотографий — стали двигаться! Представляешь, улица и идущие люди!

ФОТО: Умида Ахмедова

Умида Ахмедова, кинооператор и фотограф, член Академии художеств Узбекистана. Родилась в Паркенте (Ташкентская область, Узбекская ССР). Окончила культ-просветучилище в Владимире, затем ВГИК в 1986 году. Работала на киностудии «Узкинохроника» (ассистентом кинооператора, кинооператором), сняла около 20 фильмов. С фотографией не расставалась на всем творческом пути. Получила Серебряную медаль ВДНХ на конкурсе, посвященному 40-летию Победы (1985), приз за лучшую фотографию Средней Азии на «Интерпрессфото» России (2004). Персональные выставки в Тбилиси, Копенгагене, Бильбао (Испания).

НА ФОТО:

1. Ташкентская область. Паркент. Старики... 2002

2. В парке районного городка Янгибазар, 30 километров от Ташкента. 2010

В 2010 году была осуждена за фильмы «Бремя девственности», «Мужчины и женщины в ритуалах и обрядах» и за фотоальбом «Женщины и мужчины: от рассвета до заката» по статьям 139 и 140 УК Узбекистана «за клевету и оскорбление узбекского народа», но освобождена по амнистии в зале суда. Верховный Суд Узбекистана до сих пор не дал ответа на жалобу, судимость сохранена.

Замужем. Трое детей и две внучки.

Когда мы с Умидой поняли, что вживую поговорить не удастся, то решили довериться «электрической» почте с ее плюсами и минусами. Получился длинный — почти на месяц — разговор о фотографии, о творческом пути, а в целом — о любви, дружбе, верности, смерти… О чем еще могли беседовать две умные женщины по е-мейлу?

— Умида, твое самое яркое воспоминание детства? А самое грустное?

— Самое яркое воспоминание — мы с папой сидим на открытой веранде и смотрим, как свежие грядки только что вспаханной земли в нашем дворе покрыл град. Мы наблюдаем, как белые шарики прыгают от дождя. Мой папа был романтик. (В этом месте Умида поставила смайлик.) Самое грустное — когда моя мама в больничной одежде, держа в руках моего младшего брата, с отчаянным ревом пришла домой: он был мертв. Красивый, кудрявый мальчик…

— Кто твои родители, кто давал первые «жизненные уроки», кто был твоим «главным» человеком в детстве и юности? Кто сейчас «главный»?

— Мой папа был фельдшером, что по тем временам было равносильно профессору. Он был далек от типично узбекского образа жизни. Любил рассказывать о Европе (он же был воин-освободитель). (два смайлика) Мы, узбекские дети, выросли на вальсах Штрауса и старинных вальсах. До сих пор, когда слышу «Березку» или «На сопках Маньчжурии», плачу. Мама была очень романтичной, много читала нам. До сих пор поражаюсь, как можно было иметь столько детей, свое хозяйство и находить время на вышивки и чтение? Родители жили весьма скромно. А из того, что они были «не от мира сего» (смайлик), выросла сестра-писательница, и я пошла за ней с мыслью, что тоже должна заниматься творчеством, правда, поначалу не зная, каким. В классе пятом я полюбила сочинять предложения.

Кто главный человек в моей жизни сейчас? Мой муж! Я, как истинно восточная женщина, из рук родителей перешла «в руки» мужа. (два смайлика) Это шутка, конечно. Олег — мой муж, режиссер и творческий партнер! Я не разделяю фотографию и кино, вернее, то, движется кадр или он статичный. Еще в годы учебы во Владимире, как начала фотографировать, приснился сон: люди — черно-белые, из моих фотографий — стали двигаться! Представляешь, улица и идущие люди! Думаю, все — от любви к поэзии. Когда я снимаю, мне кажется, будто я пишу стихи, только вот в такой форме.

— Ты родилась в Паркенте. Когда переехала в Ташкент? Как оказалась во Владимире? Твои впечатления от Москвы тех лет?

— Мой Паркент находится в сорока километрах от Ташкента. Это центр предгорных селений Чаткальского хребта Тянь-Шаня. Так что — «открыла глаза и увидела голубые горы». Сейчас Паркент — город районного масштаба, безумно растянувшийся домами на холмистых местах. Отсюда народ никогда не уезжал, осваивая близлежащие территории. Паркент славится своим сладким виноградом. Это древнее городище с патриархальным укладом жизни. Но бури истории принесли сюда людей из другой культуры. Депортированные крымские татары, евреи, русские и тому подобное. Надо признать, такая смесь дала свои «плоды». Считаю, что монокультуру нужно разбавлять. После школы в Паркенте поступить в ташкентский вуз, как ты понимаешь, я не смогла. После трех попыток уехала Москву, и не куда-либо, а на философский факультет МГУ! Естественно, провалила сочинение. Осталась в Москве.

Одна из преподавателей сказала: «Если хотите поступить, Вам нужно остаться здесь: у Вас не очень хороший русский язык, нужно подготовиться». «Готовилась», работая на стройке, засыпая на вечерних подготовительных курсах. Это была Школа Жизни! Я ведь из своего Паркента попала в Москву, которая «не верит слезам»! Со второй попытки тоже не попала, но зато был успех: я впервые сдала сочинение! И вот тогда мои ангелы торжествовали. (смайлик) Благодаря моей близкой подруге, которая тоже не поступила, мы, с баллами МГУ, поехали в славный город Владимир на отделение «кино-фото» при культ-просветучилище. Я просто не хотела пытать счастье в очередной раз. А взяв в руки фотоаппарат «ФЭД», новенький, в коробке (нам в училище выдали), поняла, что ВСЕ! Это МОЯ СУДЬБА! Правда, не сразу. (снова смайлик)

«Город Владимир останется навсегда сияющей точкой в дали моей юности.» Эту цитату из Герцена помню всегда. Во Владимире я «спасалась» в двух местах: в фотолаборатории и Успенском соборе на Клязьме. Там — фрески Андрея Рублева и великолепная атмосфера. Священник, который вел службу, никогда не подносил мне креста: он понимал, что я прихожу как бы для успокоения. Я удивляла и вызывала неприязнь большинства преподавателей, у них не укладывалось в голове все мое поведение: «яркая» жизнь по выходным с поездкой в московские театры и приездом ко мне мальчиков из ГДР. Но они не знали о другой моей стороне: все будни — фотолаборатория и собор…

После училища уже точно знала, ЧТО хочу! Не абстрактный философский факультет МГУ, а ВГИК! Пришла во ВГИК и стала расспрашивать про заочное отделение. Мне сказали, что нужно обязательно работать на профессиональной киностудии ассистентом кинооператора, иначе документы не примут. И самое главное, киностудия должна дать гарантийное письмо! Перепутала киностудии, попала на «Узкинохронику» рядом с «Узбекфильмом». Пять лет спустя туда попал Олег — мой муж (тоже перепутал студии). (смайлик) Там и познакомились. Вот и не верь после этого в судьбу! Первое, что я ему сказала: «Хотите посмотреть мою курсовую работу?». С тех пор, с 1985 года, в нашем доме утро начинается с «хочешь посмотреть, что я сняла?!». (два веселых смайлика)

НА ФОТО:

3. Автобусная остановка. Ташкент. 2003

4. Торговля на улице. Ташкент. 2003

Когда «покорила» мастеров ВГИКа фотографиями и своей непосредственностью, один из них уговаривал остаться на очном отделении. Но я ответила: «Если еще пять лет буду жить в Москве, то никогда не вернусь домой!». В итоге я училась во ВГИКе очно-заочно, больше времени проводила с очниками, посещала лекции, потом снимала курсовые в Ташкенте. Какой была Москва? Не такой «коммерческо-яркой», как сейчас. Еще в конце семидесятых, гуляя по Москве, видела, как ломали крепкие дома, и было больно, а сейчас еще больней, ибо уходит та Москва, которую я любила.

— Ты работала кинооператором в «Узкинохронике». Расскажи, каково это было? Почему ушла? Как работала над фильмом «Бремя девственности»? Когда ты поняла, что фотография — это твое, и начала работать как фотограф?

— Работала ассистентом кинооператора, затем кинооператором на киностудии «Узкинохроника» — целая история! Были сложности. Во-первых, я пришла туда своим ходом, а не «по звонку». Тогда киностудии считались элитными местами по всему Союзу. Во-вторых, стереотип отношения к женщине! Я же первая узбечка-кинооператор! Я была очень целеустремленная и добивалась своего, как спартанец! Я благодарна Галине Огурной: мы с ней сделали много фильмов! Мне повезло, я снимала в «светлом» отрезке, который назывался «перестройка».

Прекрасное время для документалистов! Но быстро кончилось. Все разваливалось стремительно, и в 1994 году меня уволили из киностудии с записью «не подписала договор». Уже не было смысла работать там. Я была избалованна, ибо не застала идеологический маразм совка и не стала работать в более смешном маразме после.

В творческой жизни я родилась как «два в одном» и, в отличие от коллег-кинооператоров, никогда не расставалась с фотографией надолго. Учась во ВГИКе, работая на киностудии, посещала ташкентский фотоклуб «Панорама», участвовала в выставках, получила приз ВДНХ на выставке, посвященной сорокалетию Победы! За фотографию «Одиночество».

После развала Союза и ухода из киностудии началась у меня апатия, (грустный смайлик) тогда и поняла «вкус» алкоголя. Никто не ведет статистику жертв развала! Я веду свою: ушли из жизни мои коллеги-кинодокументалисты в расцвете сил. Кто спился, кто покончил жизнь самоубийством, кто умер от сердечного приступа… Я «ушла» в семью, в детей. Однажды утром я плакала крокодиловыми слезами. Я, жена тогда хорошо зарабатывающего мужа, мама прекрасных детей-ангелочков. Спрашивается, что еще нужно? И муж сказал: «Не реви, я понял — буду выделять деньги для твоего творчества и буду требовать результата!». Шел 1995 год. Я стала снимать активно и через несколько лет начала работать в журналах как фотограф.

НА ФОТО:

5. Самарканд. Уснувший старик-продавец  на базаре. 2004

6. Ташкент. У мединститута, накануне 8 марта, женщины получили свои «дежурные» подарки. 2012

В начале нулевых судьба свела меня с Рубеном Мангасаряном и Игорем Гавриловым. Тогда и поняла, КАКОЙ именно фотографией буду заниматься! И в кино как оператор вернулась: мы с мужем стали делать фильмы в рамках гендерной программы. Меня всегда интересовала тема проверки девственности, потому что видела реальных жертв, кто «платил за ту самсу, которую не съел». Пошлый обычай портил жизнь не только нормальным девушкам, но и парням. Я предложила тему для гендерной программы при посольстве Швейцарии в Узбекистане, там же поддержали идею создания фотоальбома «Женщины и мужчины: от рассвета до заката». Дальнейшую судьбу этих произведений знает весь мир. (смайлик)

— Расскажи подробнее о работе над фотоальбомом и о том, как ты все это пережила: судилище, обвинение в клевете, обвинительный приговор?

— Мы с Олегом придумали название альбома, а Кристина Марти, она работала в посольстве Швейцарии в Республике Узбекистан, поддержала идею. Основой фотоальбома послужила мультимедийная программа «Женщины», которую я показала в Тбилиси на конференции, в нее вошли мои лучшие фотографии за 10 лет (1996–2006). Так как в Ташкенте я уже была известным человеком, то со своим альбомом не раз выступала по местному телевидению, рассказывала о документальной фотографии и о фотографии вообще. Как гром среди ясного неба было то, что завели уголовное дело!

Честно говоря, вспоминать об этом по-прежнему болезненно для меня. Но именно в те дни я поняла истинный смысл слова «ПОДДЕРЖКА»! Как выразился мой друг, «люди встали в круг! Как язычники, изгоняя злых духов». Это была Солидарность!

НИКОГДА не забуду мою КАвкАзию во главе с Галиной Петриашвили, пикет фотографов в Москве у посольства Республики Узбекистан во главе с Викторией Ивлевой, группу кураторов современного искусства, которые собирали подписи со всего мира среди художников — Сорокина, Шаталова, Чухович, Мамедов.

Журналы «Русский репортер», «Ньюсвик», «Огонек», «Новая газета», где моя родная подруга Виктория Ивлева не раз эмоционально писала. Это была МОЩНАЯ ПОДДЕРЖКА!!! Благодарю всех моих друзей и тех, кто меня поддержал! Без этого круга я бы не вернулась в творчество! И неизвестно, как бы меня добили.

— Помнишь свою первую поездку за рубеж?

— Моя первая «заграница» — Прага, кинофестиваль «Единый Мир» в 2006 году. Больше всего поразили очередь за билетами на документальные фильмы и то, что это была преимущественно молодежь! Мне хотелось плакать: у нас на подобные мероприятия «пригоняют» студентов, причем показы бесплатные. Правда, уже нет семинара «Возобновленные диалоги» о документальном кино в Средней Азии. После моего процесса стало еще хуже с грантами.

— Как успеваешь совмещать профессиональную работу и семью? Что для тебя главнее: семья или творчество?

— Да, я дважды бабушка, (смайлик) но «фейсбучная». (два смайлика) Моя старшая дочь очень самостоятельная, впрочем, и сын тоже. Умудряюсь находить время и для семьи, и для творчества. Фильмы мы делаем вместе с Олегом. Я, как цыганская жена, «иду в люди» с камерой, Олег «колдует» при монтаже. Но обед, ужин, кухня, холодильник — как у всех. Просто выбираю приоритеты. Не смотрю телевизор, редко хожу в гости, редко разговариваю по телефону с подружками. Здесь нельзя сказать, что главное. Я не разделяю Семью и Творчество!

— Можешь сравнить состояние узбекской фотографии в советское время и сейчас?

— Всегда есть свои плюсы и минусы. В советское время художественной фотографией занималась армия любителей, и система фотоклубов была по всей стране. В Ташкенте было два клуба: «Лантан» и «Панорама» во главе с Михаилом Штейном. Было помещение, были выставки, людей было больше, и снимать можно было везде. Сейчас людей как будто заразили «антифотографической» чумой. Буквально все настораживаются при виде фотографа. Устаешь от многочасовых сидений в отделениях милиции. В советское время не было такого. И качество фотографии в прессе было гораздо выше, чем сейчас. Теперь многие, кто был в клубе, уехали, кто-то умер, кто-то постарел. Появилась другая армия — «упакованных» фотографов, впрочем, это везде! Государство не поддерживает художественную фотографию. Пресса не платит. И более того, везде нужны только позитивные карточки, порой переслащенные.

НА ФОТО:

7. Узбекистан, Кашкадарьинская область. По дороге к обсерватории в горах. Девочка у окна. 2004

8. Ташкент, старый город. Девушка в красном шарфе на фоне стены. 2000

Но есть молодежь, которая стремится к нормальной фотографии, есть молодые мыслящие фотографы. На «Фейсбуке» есть наш клуб, где мы собираемся один раз в неделю. Устраиваем мастер-классы с фотографами или с кураторами из других стран (пока за свои деньги). Медленно, но идем. И выставки клуб делает пока по российским городам, ибо у нас не любую фотографию повесят: везде царит страх. И то, что во главе клуба я, тоже тормозит: люди боятся так, «на всякий случай». Фотографы старшего поколения, к сожалению, не очень активны. Из «стариков» помогал Виктор Ан, чье творчество я очень высоко ценю, но болезнь тормознула его активную деятельность как фотографа и как гуру. По-прежнему помогает Леонид Кудрейко. Из молодых — правая рука и организатор нашего клуба на «Фейсбуке» Светлана Тен.

— Как ты считаешь, что мешает самореализации художника? Общество или его внутренние стереотипы?

— Конечно, стереотипы общества мешают развитию фотоискусства в Узбекистане. Я уже говорила о бесконечных препятствиях для снимающего человека! И то, что нет журналов, где можно печататься, и то, что все «оглядываются», и бесконечные проверяющие. Мониторят все: песни, спектакли, естественно, кино и фотографию! Но тем не менее тяга к творчеству есть! Мой муж Олег сам, никого не спрашивая и не прося ни у кого денег, шестой год проводит фестиваль видеоарта. Эти фестивали «родили» ряд талантливых молодых людей. В частности Виталий Мордовин, который вышел «из фестиваля», — талантливый фотограф, попал в десятку на «Фотографитти» в Перми. Видеоарт — стимул к творчеству. Мир открыт! И люди это понимают!

— Как ты относишься к тому, что в постсоветском обществе не ценятся отечественные мастера, а зарубежный художник, независимо от его уровня, вызывает интерес? Почему чаще всего идет не поиск собственного «Я», а подражание неким стандартам, признанным за рубежом?

— Вопрос в точку! Идеализирование иностранных мастеров, боюсь, идет от нашего советского прошлого. Ощущение, что люди испытывают комплекс неполноценности! Я уже почти десять лет талдычу своим, что снимать у нас интересно. «Приедет дядя Джон и снимет сливки!» — мой любимый афоризм. Да, нужно у западных учиться — целеустремленности, оперативности и другому, но не факт, что они сделают лучше! Нужно искать свой стиль! Свое «лицо». Нужен постоянный поиск. Учиться, участвовать в мастер-классах, конкурсах! Привожу всегда в пример фантастический успех Анзора Бухарского. У него есть чему учиться, как работать, как «предлагать» себя! Появление таких мастеров, как Анзор, обнадеживает! Это и есть пример того, как надо ломать стереотипы.

Текст: Наталья Ударцева и Умида Ахмедова

НА ФОТО:

9. Летняя резиденция эмира бухарского недалеко от Бухары. 2011 г.

Фотография последнего эмира, Алимхана. Копия работы известного фотографа Проскурина-Горского

10. Бухара. Свадьба. Женщина на фоне кланяющейся невестки. 2005